Сибирский филиал Института наследия -

В постсоветское время и в научной литературе, и в публицистике резко возрос интерес к истории отечественного предпринимательства и истории купечества, в частности. Стал в ходу термин «Деловая элита», в которую включались лучшие представители делового мира дореволюционной России. Появились книги о купеческих династиях, особое внимание было уделено московским текстильным фабрикантам – Морозовым, Прохоровым, Рябушинским. Были в России переизданы мемуары ряда известных российских купцов, которые ранее были доступны только зарубежному читателю, в их числе «Москва купеческая» Павла Афанасьевича Бурышкина и «Под счастливой звездой» Ивана Васильевича Кулаева. При этом Кулаев относился к крупнейшим предпринимателям Сибири и Дальнего Востока.

Не остались в стороне от этой тенденции и сибирские историки, «купеческая тема» стала необычайно популярна. Усилиями авторов многих городов была издана в Новосибирске в десяти книгах «Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири», в которую вошел огромный, но все еще не исчерпывающий материал о купечестве дореволюционной Сибири.

Купечество в дореволюционной Сибири играло еще большую роль в коммерции, общественной жизни, культуре, чем в Центральной России. Ибо в Сибири, как известно, не было поместного дворянства, здесь в основном дворяне были либо на службе, либо в ссылке. И купечество отчасти занимало в социуме ту нишу, которую в Европейской России занимало дворянство.

Само купеческое сословие было невелико относительно общей численности населения, это относится и к «купеческим городам», где казалось бы вся экономика зависит от движения капиталов и от торговли. Так, по данным первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., численность купеческого сословия Сибири составила 7948 человек, это вместе с членами семей. В основном купечество проживало в городах, больше всего представителей данного сословия было в Иркутске – более тысячи человек, около 900 человек – в Томске, около 500 – в Омске, по несколько сот купцов насчитывалось в Красноярске, Тюмени, Барнауле, Бийске и нескольких других городах региона. На Алтае многие купцы проживали в селах, которые являлись торговыми и ярмарочными центрами (Камне, Усть-Чарышской Пристани, Змеиногорском и др.)¹.

Напомним, что принадлежность к купеческому сословию (в отличие от дворянства) не передавалась по наследству и предприниматель должен был (если хотел оставаться в купечестве) покупать («выбирать») как тогда говорили, гильдейский билет купца первой или второй гильдии. До 1863 г. была и третья гильдия. Во второй половине XIX в. для занятий коммерцией необходимо было «выбирать» купеческие свидетельства. Но с конца 90-х годов XIX в., в соответствии с реформой промыслового обложения, уже необязательно было выкупать гильдейские свидетельства для занятия коммерцией. И все же многие предприниматели ежегодно подтверждали принадлежность к купечеству. В одних семьях это была многолетняя традиция, в других желание приобщиться к кругу купцов. Не случайно некоторые разбогатевшие крестьяне переселившись в молодой город Новониколаевск (т.е. Новосибирск) стали новониколаевскими купцами, в их числе, например, крестьяне из алтайских сел Корольковы и Лобастовы.

Купечество занимало ключевые позиции в частном предпринимательстве Сибири: в промышленности, пароходстве, торговле. После проведения городской реформы 1870 г. в большинстве городов региона купцы составляли значительную часть гласных городских дум и чаще всего из числа наиболее именитых купцов избирались городские головы. Так было в Иркутске, Томске, Тюмени, Бийске. Хотелось бы обратить внимание на значительные масштабы благотворительности сибирского купечества. На средства купцов строились многие церкви, больницы, учебные заведения, организовывались научные экспедиции, собирались коллекции картин, книг, предметов старины, которые нередко завещались городам или отдельным учреждениям (учебным, библиотекам). В числе крупных меценатов были омская купчиха М.А. Шанина, иркутские купцы Сибиряковы, Базановы, Трапезниковы, красноярские – Кузнецовы, Гадаловы, Сидоровы, тюменские – Колокольниковы, Колмогоровы, Текутьев, бийские – Ассановы, Морозовы, А.Д. Васенев, барнаульские – Суховы, Е.И. Судовская и др.

Разумеется, не все купцы были меценатами, а в их среде встречались типажи, казалось, сошедшие со страниц пьес А. Островского. Но, как писал уже упоминавшийся автор мемуаров о московском купечестве А.П. Бурышкин, таковых было меньшинство и московское купечество обижалось на драматурга за столь одностороннее изображение купеческого мира².

Что произошло с купеческими капиталами и всем имуществом хорошо известно, после революции оно было национализировано. Нередко из купеческих домов вывозилось буквально все, вплоть до личных вещей, а сами купеческие семьи выселялись из своих домов.

По воспоминаниям воспитанницы барнаульских купцов Суховых Лиды, у Василия Дмитрича Сухова отобрали буквально все (добро вывозили на многих телегах). Когда он умер, его пришлось одевать в костюм племянника³. Между тем, в свое время этот купец избирался городским головой, при этом был одним из лучших руководителей города, слыл благотворителем, особенно много жертвовал на нужды образования и церкви. Он был одним из двух почетных граждан города Барнаула в дореволюционный период.

Кощунственно так думать, но, видимо, «повезло» тем купцам, которые успели умереть до начала репрессий и реквизиций. Действительно, к этому времени многие сибирские купцы первого – второго поколения, деятельность которых развернулась во второй половине XIX – начале XX в. достигли преклонного возраста и должны были передавать дело в руки сыновей и внуков. Так, в январе 1917 г. в возрасте 60 лет скончался известный бийский купец Алексей Данилович Васенев, в 1909 г. ушел из жизни крупнейший предприниматель Алтая Адриан Ильич Винокуров, формально барнаульский купец первой гильдии, но проживал он в селе Камень (ныне горд Камень-на-Оби). В 1908 г. умерла богатейшая бийская купчиха Елена Григорьевна Морозова. В 1907 г. умер томский купец Владимир Александрович Горохов, построивший на своей мельнице в селе Бердском (ныне город Бердск) уникальную канатную подвесную дорогу для доставки зерна с пристани на мельницу, а муки наоборот, с мельницы на пристань, но он был широко известен и как меценат. Кстати, когда весной 2008 г. обмелело Новосибирское водохранилище, неожиданно на месте старого затопленного кладбища обнаружили цинковый гроб с останками этого купца. Перезахоронили⁴.

Аналогичная картина смены поколений наблюдалась в другом районе Сибири – Тобольской губернии. Здесь в 1912 г. ушел из жизни купец первой гильдии миллионер Антон Васильевич Колмаков, владелец большой паровой мельницы и других заводов, хлеботорговец, он оставил наследникам имущества на 4,5 млн. руб. В 1916 г. ушел из жизни бывший тюменский городской голова Андрей Иванович Текутьев и т.д.

Что же ожидало выживших? Многие из купцов, видимо, даже не представляли, что могут лишиться не только имущества, но и жизни. Не понимали сколь коренные изменения ждут общество. Другие стремились покинуть Россию. Из Сибири чаще всего бежали в Китай, где центром русской эмиграции стал город Харбин. Отдельные купеческие семьи благоразумно просто поменяли место жительства, уехав из мест, где их все знали.

Какой-либо надежной статистики о соотношении трех групп предпринимателей (т.е., репрессированных, эмигрантов и оставшихся на свободе в Советской России) пока нет, да и навряд ли она возможна. Но все же, на основе материалов «Краткой энциклопедии по истории купечества и коммерции Сибири» рассмотрим соотношение трех указанных групп. В группу репрессированных вошло 18 фамилий, эмигрантов – 23, оставшихся в Советской России на свободе – 37. В эти подсчеты вошли и члены семей.

Но начнем с репрессированных. В Томске, по свидетельству профессора Н.М. Дмитриенко, по приходу красных в город в концлагерь были заключены купцы А.В. Горохов, Г.И. Фуксман, В.П. Вытнов, А. Е. Кухтерин и др. Судьба большинства из них неизвестна⁵.

Бывшему пароходчику, владельцу мельницы Григорию Фуксману пришлось на старости лет стать извозчиком, в 1929 г. он был с семьей выселен из Томска в Туруханский край. Позже вернулся в Томск, но в 1937 г. был арестован и расстрелян, хотя его возраст приближался к 80-ти годам⁶.

Печальная участь ожидала представителей известной томской купеческой династии Кухтериных, крупных держателей извоза, промышленников, торговцев. Кстати, их спичечная фабрика до революции была одна из крупнейших в Сибири, а ныне – единственная. Основателем этой династии купцов был крестьянин ямщик Евграф Кухтерин, умер в 1887 г. Его сыновья Алексей и Иннокентий прожили до 1911 г. Семейный торговый дом возглавил после этого Александр Евграфович. В 1920 г. он был арестован и определен томской ЧК в концлагерь, причина была: он всячески поддерживал белые режимы. Но интересна судьба внуков Евграфа Кухтерина. Один из них, Алексей Иннокентьевич, учился на юридическом факультете Московского университета и во времена Гражданской войны ушел добровольцем в Красную армию. В 1922 г. был командирован в Сибирь, оказался в Томске, городе своих предков, для него это оказалось роковым обстоятельством. Сначала дела шли нормально, он занимался организацией военного всеобуча и развитием физкультуры и спорта. Но в дальнейшем его лишили избирательных прав, в 1935 г. арестовали первый раз, в 1937 г. – во второй. Отсидев в лагерях десять лет, он вернулся больным человеком и прожил недолго после освобождения. Только его брату Иннокентию Иннокентьевичу удалось избежать репрессий, он жил в Москве и Сочи, а его потомки и ныне живут в Москве⁷.

Бывший пароходчик и купец второй гильдии, Евгений Васильевич Ельдештейн, проживавший в Барнауле, не покинул Алтай после установления советской власти, в момент ареста (30 марта 1931 г.) являлся управляющим конторой Союзтранса в поселке Шипуново. Он был приговорен к 3 годам лишения свободы⁸.

Известный краевед Василий Федорович Гришаев уже писал о судьбе сына бийского купца первой гильдии Николая Ивановича Ассанова Иване⁹. Сам Николай Ассанов умер в бийской тюрьме от тифа. Его сын Иван в 1928 г. окончил бийскую школу, затем работал учителем, актером. С 1935 г. был в составе труппы Каменского театра, но в 1937 г. был арестован по делу «контрреволюционной повстанческо-диверсионной организации» и был отправлен на 10 лет в лагеря, попал в Норильсклаг, после освобождения жил в Норильске.

Показательна в какой-то мере судьба братьев предпринимателей, владельцев бийской льноткацкой фабрики Аркадия и Николая Бородиных. Надо отметить, что эта фабрика накануне революции была не только самым значительным промышленным предприятием Бийска, но и самой большой текстильной фабрикой Сибири. Здесь трудилось в годы Первой мировой войны до 600–700 рабочих, фабрика работала на нужды обороны, изготовляла брезент, мешковину и прочее. Если Аркадий с семьей эмигрировал в Японию, то Николай решил остаться и был в 1920 г. расстрелян.

В 1937 г. были расстреляны крупные предприниматели дореволюционного Новониколаевска Н.Е. Жернаков и Василий Корольков¹⁰. Купцы Максим Мануйлович и его жена Ольга Леонидовна Окуловы из города Кузнецка Томской губернии в 1919 г. погибли от рук красных партизан «роговцев»¹¹. Погром в Кузнецке был описан писателем В.Я. Шишковым в повести «Ватага».

Знакомство с биографиями репрессированных показывает, что было две волны репрессий: в период установления советской власти и в 1930-е гг., опять же роковым для многих стал 1937 г. Период нэпа для бывших дореволюционных предпринимателей стал более спокойным временем. Более того, известно, что в ряде случаев промышленные и торговые предприятия сдавались в аренду бывшим владельцам. Тем не менее очень незначительная часть бывших дореволюционных предпринимателей в период нэпа вернулась к прежней деятельности. Так, по данным Е.В. Демчик, на Алтае в 1923 г. 82% из числа владельцев торговых заведений раньше не занимались торговлей¹².

Лишь очень немногим представителям купечества и вообще предпринимательских кругов советская власть простила их «буржуазное прошлое» и они смогли занять достойное место в обществе. Скорее это были исключения из правил.

Московский издатель Михаил Сабашников – потомок кяхтинских купцов и после революции занимался издательским делом. Сам В.И. Ленин очень положительно отзывался об этом издателе, что, видимо, сыграло роль своеобразной охранной грамоты (умер он в 1943 г.)¹³.

Сын владельца винокуренного и пивоваренного заводов в Барнауле Александра Федоровича Ворсина Николай в советское время работал в Новосибирске главным инженером треста винокуренной промышленности Сибири, он дожил до 1942 г. Пригодились его знания, ведь он окончил политехнический вуз был знаком с постановкой винокурения и пивоварения в Европе, сам руководил технологической стороной на барнаульских заводах своего отца и дяди.

Известный сибирский просветитель, основатель томского Общества попечения о народном образовании (основано в 1882 г.), основатель первого книжного магазина не только в Томске, но и Сибири, владелец большой типографии и издатель газет Петр Иванович Макушин, хотя и лишился всего своего имущества, все же получил возможность работать консультантом, а потом и членом правления Сибкрайиздата в Томске, последние годы жизни работал в своем же (бывшем) магазине. Умер в возрасте 82 лет в 1926 г.¹⁴

Не был репрессирован Николай Павлович Литвинов, новониколаевский просветитель и предприниматель (владелец типографии и книжного магазина). Правда, в 1918–1927 гг. он жил на Алтае, в том числе в Рубцовске, активно занимаясь становлением медицины в этом молодом городе и только после выхода на пенсию вернулся в Новосибирск¹⁵.

Фактически спасли от ареста большую часть Винокуровской семьи жители Камня. Они несколько раз предупреждали Винокуровых о готовящихся арестах и тем удавалось покинуть свои квартиры. Правда, репрессии не обошли стороной и эту семью. Были расстреляны Всеволод Петкевич, муж Феозвы – дочери А.И. Винокрова и один из братьев – Александр, который постоянно проживал в селе Тюменцево, являлся владельцем крупного арендного хозяйства, включая конный завод. Трем сыновьям Адриана Ильича Родиону, Василию и Степану удалось с семьями перебраться в Китай, сначала в Харбин, а затем и в Шанхай. В Китае Винокуровы довольно успешно занимались коммерцией, торгуя сибирской пушниной и кожами. Дочь Родиона Лидия в Шанхае стала известным модельером. Василий Винокуров умер в Китае, а Родион и Степан с семьями в 1955 г. вернулись на родину, обосновавшись в Москве. Родион скончался в возрасте 95 лет, Степан в 73 года. Лидия Винокурова обосновалась в Париже и в 1993 г. побывала в Сибири в Новосибирске и Камне-на-Оби¹⁶.

В Сибири оставались жить вдова Адриана Ильинична Винокурова, Александра Семёновна (она умерла в 1923 г.) и потомство Феозвы Петкевич (Винокуровой). Ныне потомки Винокуровых проживают во многих городах России, том числе Новосибирске, а также в Канаде¹⁷.

Вообще разделенные семьи стали частым явлением в бывших купеческих семьях. Так, две дочери омской купчихи М.А. Шаниной – Варвара и Екатерина остались в России, а третья дочь – Вера – вместе с теткой Е.А. Накладовой выехала в 1919 г. в Китай, а позже – в Австралию¹⁸.

Прошел путь через Китай в США Степан Иванович Колокольников, один из представителей именитого тюменского купечества. Крупнейшим представителем русской купеческой эмиграции был Иван Васильевич Кулаев (1857–1941). Это был удивительный по предприимчивости человек. Когда ему было всего 17 лет, умер его отец, мать была безграмотна и абсолютно не разбиралась в коммерческих делах мужа, другие братья были еще младше. Иван взял на себя все коммерческие дела отца, а это и подряды на доставку грузов и золотые прииски. Разумеется, не все сразу получалось, скорее наоборот сначала мало что получалось. Но сам Кулаев в своих мемуарах описывает с каким упорством он пробивал себе дорогу. Стал в довольно молодом возрасте крупнейшим сибирским предпринимателем. В начале XX в. его деятельность простиралась от Новониколаевска до Владивостока и Маньчжурии. Одним из главных направлений было мукомольное дело в России и в Китае.

Если в Советской России его имущество было национализировано, то в китайский Маньчжурии он оставался одним из крупнейшие предпринимателей. И все же он с семьей перебрался и Калифорнию, обосновавшись в городе Беркли. Кулаев жертвовал огромные деньги на нужды русской эмиграции. Еще в Китае он отчислял до 20% доходов на русские церкви, больницы, школы. В 1930 г. в Сан-Франциско основал просветительно-благотворительный фонд имени И.В. Кулаева для помощи эмигрантам. В 1938 г. в Тяньцзине на русском языке он издал интересные мемуары под названием «Под счастливой звездой»¹⁹.

Возросший интерес к судьбам российского купечества стимулирует потомков купцов, живущих как в России, так и за ее пределами, обратиться к своим корням, к истории своих семей. Ведь ранее, особенно в 1920–1940-е гг. было просто опасно упоминать о своем купеческим происхождении.

Замечательный человек, кандидат геолого-минералогических наук из Иркутска, к сожалению уже ушедшая от нас Марина Ростиславовна Новоселова, была членом общества «Родословие», архивариусом польской автономии «Огниво» Иркутска, поведала, что является потомком сразу двух купеческих тюменских династий – Корякиных и Ядрышниковых и родственницей тюменских купцов Колокольниковых. Из ее рассказов выяснилось, что ее тюменские предки после революции переехали из Тюмени в Иркутск. Эта семья в советское время дала много ученых и интеллигентных людей.

Директору Алтайского государственного краеведческого музея О.В. Падалкиной удалось отыскать потомков барнаульского купца Ивана Ивановича Федулова в Москве и Петербурге. А это позволило восстановить страницы истории этого семейства. Оказалось, что дочери купца Ивана Ивановича Федулова Екатерина и Галина в годы Гражданской войны в Барнауле вышли замуж за красных командиров Г. Иссерсона и А. Вольпе и вывезли родителей и младшего брата в Москву. Иван Федулов умер в столице в 1922 г., а его супруга Фелицата Павловна прожила 82 года и умерла в 1963 г. А вот оба красных командира в 1930-е годы были репрессированы²⁰.

Между тем, представители советской власти на Алтае не знали о местонахождении семьи И.И. Федулова. В архивном деле Белоярского волостного исполкома «О взятии на учет нетрудового хозяйства Ивана Ивановича Федулова» было сказано, что он «бежал от советской власти»²¹.

В 1919 г. эмигрировал вместе с семьей в Харбин известный тюменский купец Василий Лаврович Жернаков, там он прожил по 1936 г. и был авторитетным человеком в русской общине. Одна из его дочерей, Вера вышла замуж за японского адвоката Тамидзи Ямагучи, так что внучка тюменского купца Ольга уже наполовину была японкой. Ныне она живет в США, окончила в США два университета, является специалистом по славистике, хорошо знает русский язык, но очень важно, что интересуется историей своего русского рода, не только бывает в Тюмени, но и делает подарки краеведческому музею²².

Вообще следует отметить, что нередко потомки купцов уходили от занятий коммерцией, пополняя ряды интеллигенции. Из среды купечества вышло немало ученых, литераторов, музыкантов, художников и дипломатов. Достаточно вспомнить известного театрального деятеля Станиславского, представителя московский купеческой семьи Алексеевых (Станиславский – псевдоним).

Или знаменитый художник Василий Кандинский. Дело в том, что Василий Кандинский, один из ярких представителей русского и мирового авангарда был из рода забайкальских купцов Кандинских (Кондинских). Кандинские были богатейшими купцами чаеторговцами и золотопромышленниками. Их род шел от западносибирских инородцев (вогулов), а фамилия была образована от названия речки Конда, где и кочевали их предки. Вот такая эволюция от инородцев – кочевников к купечеству, а потом и к интеллигенции. Во второй половине XIX в. Кандинские переселились из Забайкалья в Москву. Не только Василий Кандинский прославил этот род. Так, представитель этого семейства Виктор Хрисанович Кандинский был одним из основоположников отечественной психиатрии²³.

Схожих примеров можно привести довольно много. Так, представитель известной тобольской купеческой семьи Иван Иванович Корнилов (1869–1938) занимался не только коммерцией, а Корниловы были известными пароходчиками на Оби. Он был известен как композитор, писал романсы, в их числе такие популярные как «Парус», «Я помню время золотое», «Птичка» и др. Искусством – музыкой и живописью он занимался и в эмиграции в Париже²⁴.

Кстати, один из представителей барнаульского купеческого клана Суховых – Иннокентий Васильевич, эмигрировав в США, стал музыкантом, участником ансамбля «Волга-бойс», который был популярен в среде русской диаспоры Америки между Первой и Второй мировыми войнами.

Конечно, революция «помогла» многим потомкам купечества уйти от торговли и вообще предпринимательских дел к другим занятиям. Но в этой связи интересны рассуждения известного купца и автора ряда книг по истории русского старообрядчества и предпринимательства Владимира Рябушинского. О купеческих династиях он писал: «Ведь и в нормальное время через 50–70 лет большинство из этих родов сошло бы со сцены, и возвысились бы другие. Говорю это не по статистике, а по опыту, до столетия доживают немногие…»²⁵.

Судьбы большинства сибирского купечества после 1917 г. до сих пор неизвестны. Но даже имеющаяся информация показывает, что как правило сами бывшие купцы и их потомки нашли свое место в жизни как на родине, так и в эмиграции. А вот уничтожение значительной части предпринимателей не способствовало развитию экономики и общества в целом. Не говоря о нравственной стороне репрессий.

Лучших представителей купечества начала XX в. вполне можно отнести наряду с дворянством, интеллигенцией, духовенством к элите общества. Уничтожение этого слоя (не всегда в физическом смысле) создавало вакуум, в том числе и в культурной инфраструктуре. Ведь купечество, особенно после проведения городской реформы 1870 г., стало играть большую роль в жизни городов. Многие из купцов избирались гласными городских дум и городскими головами, являлись попечителями учебных, медицинских заведений, библиотек, церквей. И попечители постоянно жертвовали деньги опекаемым ими заведениям. Разрушение этой системы негативно сказалось на городской жизни и культуре городов, особенно на рубеже 1910–1920-х гг.

¹ Подробнее см.: Скубневский В. А. Купечество Сибири по материалам переписи 1897 г. // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. – Вып. 2. – Барнаул,1997. – С. 45–54.

² Бурышкин П. А. Москва купеческая: Мемуары. – М., 1991. – С. 52–56.

³ Кроха Ю. Девочка Лида в доме купца Сухова // Алтайская правда. – 1996. – 22 мая.

⁴ «Честное слово». (Новосибирск). – 2008. – 28 мая.

⁵ Дмитриенко Н. М. Сибирский город Томск в XIX – первой трети XX века: Управление, экономика, население. – Томск, 2000. – С. 257.

⁶ Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. – Т.4. – Кн. 2. – Новосибирск, 1998. – С. 68–69.

⁷ Дмитриенко Н.М., Зиновьев В.П. Кухтерины // Деловая элита старой Сибири. – Новосибирск, 2005. – С. 111–125.

⁸ Жертвы политических репрессий в Алтайском крае. – Т.2. – Барнаул, 1999. – С. 151.

⁹ Гришаев В. Зэк Иван Ассанов // Алтайская правда. – 1996. – 20 декабря.

¹⁰ Новосибирск: Энциклопедия. – Новосибирск, 2003. – С. 305, 447.

¹¹ Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. – Т. 3. – Кн. 2. – Новосибирск, 1996. – С. 65.

¹² Демчик Е.В. Частный капитал на Алтае в 1920-е годы // Предпринимательство на Алтае XVIII – 1920-е годы. – Барнаул, 1993. – С. 130.

¹³ Осетров Е. Книжный мир Михаила Сабашникова // Сабашников М. В. Воспоминания. – М., 1983. – С. 7–24.

¹⁴ Дмитриенко Н.М. Макушины // Деловая элита старой Сибири. – Новосибирск, 2005. – С. 126–139.

¹⁵ Рубцовск: энциклопедия. – Барнаул, 2007. – С. 159 – 160.

¹⁶ Подробнее см.: Скубневский В.А., Зенухина Т.Н. Винокуровы // Деловая элита старой Сибири. – Новосибирск, 2005. – С. 48–58.

¹⁷ Мамсик Т.С. Павел Федорович Кочнев и его мемуарные записки // Кочнев П. Ф. Жизнь на Большой Реке: записки сибирского приказчика. – Новосибирск, 2006. – С.24–25.

¹⁸ Бродский И.Е., Ястребов В.К., Шпынов С.Н. Ковлеры – Шанины: вклад в культуру Омска. – Омск, 2008. – С. 13–15.

¹⁹ Кулаев И.В. Под счастливой звездой: Воспоминания. – М., 1999.

²⁰ Падалкина О.В. Два портрета (о фонде барнаульских купцов Федуловых в АГКМ // Краеведческие записки. – Вып. 5. – Барнаул 2003. – С. 119–122.

²¹ Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК). – Ф. Р-209. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.

²² Типикина Л.А. Пополнение купеческого фонда ТОКМ (коллекция материалов кон. XIX – нач. XX вв. Из семьи тюменского купца В.Л. Жернакова) // Земля Тюменская. – Вып. 19. – Тюмень, 2006. – С. 268–284.

²³ Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. – Т. 2. – Кн. 1. – Новосибирск, 1995. – С. 143–145.

²⁴ Тобольский биографический словарь. – Екатеринбург, 2004. – С. 232–233.

²⁵ Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. – М., 1994. – С. 165.