Сибирский филиал Института наследия -

О.В. Петренко

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ В РОССИИ, ИЛИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПО-РУССКИ: ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ*

Стремление к междисциплинарному синтезу, к целостному знанию становится определяющей чертой исторической науки XX–XXI вв. Перспективы осуществления полидисциплинарного синтеза исследователи, работающие в историко-антропологической парадигме, видят в изучении культурно-исторически детерминированного человека во всех его жизненных проявлениях, в контексте макро- и микроистории¹. Современная интеллектуальная история («новая интеллектуальная история»), все чаще определяемая как «новейшая парадигма гуманитарного знания», предлагает возможный вариант такого синтеза². Она превращается в сферу междисциплинарных исследований, где творчески, с учетом специфики исторического исследования применяются теоретические и практические достижения гуманитарных и социальных наук для изучения человека прошлого (носителя определенной культуры и личного сознания) под разным углом зрения, с разных сторон, создавая его объемное «многофокусное» видение³. В русле общей историографической ситуации человек помещается в контекст трехуровневого комплекса «индивидуальное-социальное-всеобщее» (Л.П. Репина), он рассматривается как обладатель и коллективного, и индивидуального сознания в их системном единстве и конкретном личностном воплощении (О.С. Поршнева), ярко проявляющемся в созидательной/творческой деятельности. Быстрое, кардинальное обновление предмета, задач и методологического инструментария интеллектуальной истории не остается без внимания исследователей, которые в поисках новых смыслов и подходовнеизменно обращаются к истории становления и динамичного развития интеллектуальной истории. Отметим, что наиболее изучен «западный вариант» интеллектуальной истории (С. Блеквелл, Д. Келли, Р. Шартье, А. Мегилл, Л.П. Репина, Г.И. Зверева), менее изучен феномен «интеллектуальная история в России» (значим вклад в изучение этого феномена В.И. Шамшурина, С.Н. Зенкина, А.Н. Дмитриева, С.А. Экштута,О.С. Поршневой, М.П. Лаптевой, В.В. Высоковой, В.А. Бабинцева, В.Г. Рыженко, В.П. Корзун). Вышесказанное обусловило наше внимание к особенностям интеллектуальной истории в ее российском варианте.

Понимание феномена «интеллектуальная история в России» немыслимо без ответа на следующие основополагающие вопросы: Что такое интеллектуальная история? Какие проблемы решает, какой методологический инструментарий применяет? Каковы ее исторические корни? Неизменно эти вопросы волнуют и тех, кто определяет еюсвое проблемное поле, и «новых интеллектуальных историков», обозначающих таким образом свой особый подход к прошлому⁴. По мнению историографов, такая перманентно продолжающаяся рефлексия, является следствием воздействия быстро/революционно меняющихся социокультурного, общенаучного, эпистемологического, исторического контекстов. Она свидетельствует о возрастающем интересе к этому феномену в исследовательской среде, о потребности интеллектуальных историков в «самоидентификации и самооправдании», о стремлении к самопознанию, уточнению и обновлению предметных полей, познавательного инструментария.

Впервые об «интеллектуальной истории» в нашей стране заговорили в конце 1980 – начале 1990-х гг., когда к познавательным возможностям нового для советского союза подхода обратились историки «всеобщники», активные участники Международныхконгрессовисторическихнаук(в частности сотрудники ИВИ РАН В.И. Уколова, Л.П. Репина, Г.И. Зверева и др.).

Сегодня в российской социогуманитарной мысли так и не сложилось единого понимания в определении и сущностном наполнении термина «интеллектуальная история». Множественность смыслов понятия, с одной стороны осложняет изучение данного феномена, с другой, в этом мы согласимся с известными отечественными историографами (М.Е. Главацким, В.Г. Рыженко, В.П. Корзун, М.П. Лаптевой), дарит исследователю свободу творчества. Для дальнейшего историографического обзора условно можно выделить два подхода к определению «интеллектуальная история»: «одноаспектный» и «голографический».

Не останавливаясь на подробной характеристике, отметим существование пограничных подходов, позиционирующих себя самостоятельными направлениями. Это, например, «история идей», «история мысли», и др. В нашей стране первое направление представляет Санкт-Петербургский Центр истории идей под руководством М.И. Микешина и Т.В. Артемьевой. Главной задачей центра объявляется развитие международного сотрудничества и междисциплинарных исследований в области истории идей в России в эпоху Просвещения. Центр организован сотрудниками Академии наук в 1995 г., зарегистрирован как некоммерческая организация в 2001 г., с 1996 г. издает альманах “Философский век”, имеется постоянно обновляемый официальный сайт (http://ideashistory.org.ru). В качестве примера второго направления можно привести интересные издательские проекты М.А. Колерова⁵, и И.П. Смирнова⁶. Цель издания «История мысли» под редакцией Смирнова – развитие в свободном познавательном процессе историографического и историософского направлений истории русской мысли, дискуссионное общение. Авторы проекта позиционируют альманах как междисциплинарное издание, посвященное изучению русской мыслительной традиции, русской мыслительной культуры, представляют взгляд с позиции истории философии, исторической науки и историографии, литературоведения и истории литературы⁷. Cогласимся с А.Н. Дмитриевым, который объединяет все выделенные нами направления (основные два и «пограничные») в особую еще только формирующуюся область «интеллектуальная история по-русски»⁸. Однако отметим, что судя по программным статьям и характеру изданий, санкт-петербургская «история идей» и «история мысли» (издательские проекты М. Колерова и И.П. Смирнова) претендует на свою, самостоятельную нишу в интеллектуальной культуре России.

Рассмотрим основные подходы к интеллектуальной истории, которые мы условно обозначили как «одноаспектный» и «голографический».

Представители первого подхода (философы, социологи, филологи, историки/историографы) понимают под интеллектуальной историей «историю идей», определяют ее как историю познавательных (когнитивных) идей. В рамках данной версии явно прослеживаются различия во взглядах на способы изучения идей. Одни (традиционный взгляд) видят главную цель исследования в создании своеобразной биографии идеи/мысли/концепции, в анализе и разъяснении ее основных положений, определении реальной и потенциальной роли в отечественной и мировой общественной практике. При этом обязательно учитывается конкретная связь изучаемых идей с прошлыми и современными социально-политическими и/или социокультурными действиями и событиями (историческим и мировым интеллектуальным контекстами). Истоки этого подхода видят не только в зарубежной «истории идей» и «школе интеллектуальной истории», но и в отечественной/дореволюционной исследовательской традиции. Известный философ и социолог В.И. Шамшурин признавая методологическую и теоретическое первенство разработок истории идей (необычных, выдающихся идей) в «школе интеллектуальной» истории, политологии и социологии США и других англоязычных стран, настаивает на особых заслугах в глубоком философском осмыслении этой проблемы представителей классической русской либерально-консервативной философии права, сторонников «государственной» школы в России (социологов, философов, историков, правоведов второй половины XIX – начала XX вв.)⁹. Близкую позицию применительно к истории социально-философской, исторической мысли занимает историограф, исследователь «интеллектуальной истории России» О.Б. Леонтьева¹⁰. Дореволюционная традиция, по общему признанию, прерывается в советское время, и лишь в постперестроечные 1980-1990-е годы, после естественного периода заимствования и переработки «западной теории», появляется интерес к собственным корням, к возрождению забытого наследия.

Несколько иной, «постпостмодернистский», западный взгляд предлагает филолог, историк идей С.Н. Зенкин (это во многом объединяет его со вторым, «голографическим» подходом к интеллектуальной истории). Он подчеркивает, чтобы стать предметом исследования в рамках интеллектуальной истории (истории идей) «“идея” должна обособиться от конкретного социального дискурса, сделаться автономной монадой, способной мигрировать из одной культурной среды в другую: из философской рефлексии в политическую демагогию, из научных дискуссий в газетную сенсацию, из религиозных верований в литературную игру – или же наоборот»¹¹. С.Н. Зенкин подчеркивает, что история идей становится таковой лишь тогда, когда начинает изучать не только филиацию, но и адаптацию идей, их “перевод” на различные языки культуры (в том числе перевод на другой язык), но также и переосмысление, переоформление согласно разным формам общественного сознания. Преодоление таких культурных границ – «это событие, считает исследователь, и его анализ должен показывать движение идей как драматический процесс нарушения, обыгрывания, осмысления стоящих перед ними дискурсивных препятствий: как диалектику свободы и необходимости»¹². Интеллектуальная история выступает, таким образом, как общий междисциплинарный/внедисциплинарный исследовательский метод (в широком понимании).

«Изучая научные идеи, интеллектуальная история – пишет С.Н Зенкин, – одновременно и актуализирует и дезактуализирует их: актуализирует как объекты мысли и дезактуализирует как ее орудия»¹³. Она не конструирует из идей операциональные, пригодные к дальнейшему применению инструменты, а выявляет противоречия в их былой и современной истории. «Так и должно быть: интеллектуальная история не может заменить собой теорию, она лишь напоминает ей о ее возможностях и сожалеет о ее неудачах»¹⁴. Такой вариант интеллектуальной истории, или истории идей («школы научно-ответственной, критичной и рефлексивной свободы» в выборе проблем и методологического инструментария), по мнению С.Н. Зенкина стал развиваться в нашей стране лишь в последние годы. Интересно, что его появление исследователь связывает с формированием Общества интеллектуальной истории (РОИИ). Схожее мнение находим у А. Дмитриева (историка, редактора раздела теории журнала «Новое литературное обозрение»), попытавшегося отрефлексировать современное состояние интеллектуальной истории в России, отметившего существование ее узкого и широкого понимания¹⁵.

Представители второго, «голографического» подхода в фокус исследования «интеллектуальной истории» помещают конкретный аспект или сферу человеческой деятельности¹⁶. Основная задача такой истории – приоритетное изучение когнитивного и рефлексивного аспектов человеческого опыта. При этом предмет ее понимается широко, «голографически» (объемно), он включает не только «историю достижений человеческого интеллекта, т.е. результатов интеллектуальной, творческой деятельности, но и историю самой этой деятельности, и культурную среду, задающую ей свои условия и предпосылки, и биографии самих творцов, и их межличностные связи, и историю распространения и восприятия новых идей и знаний»¹⁷. Интеллектуальная история предстает в качестве новой субдисциплины, способа целостного рассмотрения прошлого человечества. Дискуссии на научных конференциях, посвященных теоретическим проблемам интеллектуальной истории, показали также, что некоторые исследователи «проявляют склонность рассматривать «интеллектуальную историю» как новую историографическую практику … – «современное историографическое и методологическое направление» (О.С. Поршнева), либо как метод реконструкции «объективного исторического процесса модификации интеллектуальной культуры (В.А. Бабинцев)»¹⁸. Потребность в «самоидентификации и самооправдании», стремление к самопознанию, уточнению и обновлению предметных полей, познавательного инструментария отразились в исследовательской рефлексии об истоках, сущности, возможностях и перспективах самого «голографического подхода».

Динамика творческого историографического и методологического осмысления проблем интеллектуальной истории четко прослеживается в работах (1996-2008 гг.) известного отечественного специалиста этой области, руководителя Центра интеллектуальной истории института всеобщей истории (ИВИ РАН), председателя Российского общества интеллектуальной истории (РОИИ), профессора, доктора исторических наук Л.В. Репиной¹⁹. Феномен «новой интеллектуальной истории» в зарубежной историографии, предпосылки ее появления и эпистемологические установки исследует профессор РГГУ, доктор исторических наук Г.И. Зверева²⁰. Пространство современной интеллектуальной истории (непрерывного процесса творческой деятельности) с постоянно пульсирующими границами определяет сотрудник Центра интеллектуальной истории ИВИ РАН, доктор философских наук С.А. Экштут²¹. Конкретно-исторические, историографические и теоретические проблемы интеллектуальной истории поднимаются и анализируются в 29-ти номерах научного альманаха «Диалог со временем» (М., 1999–2009), в сборниках/журналах региональных отделений РОИИ²², дискутируются/обсуждаются в рамках многочисленных научных конференций, организуемых ИВИ РАН и РОИИ²³. Интересные наблюдения и выводы представлены в научных статьях представителей региональных отделений РОИИ В.В. Высоковой (Екатеринбург, председатель отделения), О.С. Поршневой (Екатеринбург), М.П. Лаптевой (Пермь, председатель отделения), и др.²⁴

Перечисленных исследователей объединяет одна институционально-коммуникативная научная сеть, отметим три значимых звена «Центр интеллектуальной истории ИВИ РАН – научный альманах интеллектуальной истории «Диалог со временем» – межрегиональная общественная организация РОИИ». Идейным/духовным и «организационным» вдохновителем всех звеньев является Л.П. Репина. Это обусловило единство в понимании интеллектуальной истории²⁵. Истоки ее, вслед за зарубежными коллегами, находят в конце XIX в., в одном из направлении исторических исследований – «истории идей», сфера интересов которой наряду с идеями и понятиями общего плана включала специализированное изучение истории политической, экономической, исторической, научной, философской и религиозной мысли. В историографических работах анализируется, как правило, западная традиция. Классиком интеллектуальной истории признается американский философ и историк А.О. Лавджой, автор оригинального подхода к изучению идей, наиболее ярко отраженного в его знаменитой книге «Великая цепь бытия» (1936), основатель “Journal of the History of Ideas” (1940)²⁶. Лавджой, по мнению Л.П. Репиной, впервые ввел интеллектуальную историю в общекультурное пространство (включал в историю идей и историю литературы, обращал внимание на писателей второго плана и т.д.). На протяжении XX в. история идей под влиянием «познавательных поворотов» претерпевала неизбежную трансформацию, порой двигаясь по «маятниковой траектории». Сложная и многообещающая программа, заявленная Лавджоем так и не была реализована, а его ученики ушли от максимально полной биографии идеи и ее манифестации во всех стадиях исторического развития и сферах интеллектуальной жизни (по Лавджою) к автономным абстракциям, великим мыслителями и каноническим традициям. Интерналистскую версию сменяют «социальная история идей» и история интеллектуалов с обязательным акцентом на социальный контекст, позже проблемное поле расширяется за счет всех идей (популярных и эрудитских), актуализируются социологический и организационный аспекты познавательной деятельности²⁷. Следующий ход «познавательного» маятника («постмодернистский») произвел на свет так называемую «новую интеллектуальную историю» (антиобъективистскую), предмет которой – онтология текста, содержание формы, а основная идея – преодоление субъективизма средствами метакритики при исследовании творческой деятельности (процесса и результата), в частности известных историков, философов, литераторов²⁸. Название «интеллектуальная история» сначала определялось проблемным полем, в дальнейшем стало обозначать и общий подход к истории постижения и /понимания прошлого. «Культурный поворот», пришедший на смену «антропологическому» и смягчивший последствия «постмодернистского» поворота, привел к переосмыслению предмета исследования на эпистемологических и методологических принципах социокультурного подхода, способствовал осознанию неразрывной связи между историей идей или идейных систем, с одной стороны, историей всего комплекса социальных и культурных условий интеллектуальной деятельности человека с другой²⁹.

В 1980–1990-е г. под влиянием «эпистемологической революции» (и на «волне культурного поворота»), поставившей все социально-гуманитарные науки перед необходимостью переопределения методологических и содержательно предметных оснований, интеллектуальная история вновь обновила свою проблематику и уверенно вышла на авансцену современных исторических исследований (так называемое «второе рождение»). Это нашло отражение в расширении ее места в учебных программах университетов, росте периодических изданий, тематике международных и национальных научных форумов, наконец, в создании в 1994 г. Международного общества по интеллектуальной истории (ISIH). Основная задача этого междисциплинарного объединения – способствовать коммуникации и взаимодействию международного сообщества интеллектуальных историков, специалистов из смежных дисциплин, таких как история естественных, социальных и гуманитарных наук, история книги и история религии, история философии и история политической мысли, история историографии и история литературы, история искусства и музыки³⁰. Примерно в то же время Л.П. Репина знакомится с этим манифестом и понимает, что, уже давно «говорит прозой» на том же методологическом языке³¹. Так появилась идея институализации российского проекта интеллектуальной истории (с более широким содержанием предметного поля). Итогом стало создание в 1998 г. Центра интеллектуальной истории при ИВИ РАН, а в 2001 г. Общества интеллектуальных историков (РОИИ сегодня включает более 30 региональных отделений и 300 членов).

Современная интеллектуальной история, таким образом, не порывая с историей идей и вбирая все лучшее из всех предшествующих «версий», занимает более обширное исследовательское пространство, «не является направлением, опирающимся на какую-то одну парадигму». Методологический и предметный «плюрализм» привел к сосуществованию в одном пространстве различных подходов к пониманию этого явления, так Л.П. Репина выделяет в зарубежной историографии, по крайней мере, четыре концепции.

В рамках «максималистской» модели интеллектуальную историю определяют как «способ (или способы) целостного рассмотрения прошлого человечества… задача интеллектуального историка – изучить все области человеческого прошлого, в которых сохранились его поддающиеся расшифровке следы (как правило, письменные и изобразительные), и придать им современный смысл средствами языка»³². Более умеренная версия опирается на конкретизацию предмета и исследовательских задач, подчеркивает, что интеллектуальная история сохраняет свою специфику в ориентации на изучение человеческого интеллекта и интеллектуальной деятельности, с особым вниманием к выдающимся умам прошлого и текстам «высокой культуры». Третий подход представляет «совокупность некоторых общих теоретических и методологических принципов, разделяемых сторонниками «новой интеллектуальной истории», включает – признание активной роли языка, текста и нарративных структур в конструировании исторической реальности (предпочтение отдается анализу дискурсивной практики).

Наиболее перспективной теоретической моделью для Л.П. Репиной представляется «новая культурно-интеллектуальная история» (термин принадлежит Р. Шартье), которая видит свою основную задачу в исследовании интеллектуальной деятельности и интеллектуальных процессов (в сфере гуманитарного, социального и естественнонаучного знания) в их конкретно-историческом социокультурном контексте. Именно в этой версии, по мнению историка, наиболее успешно переплавляются различные по своему происхождению течения. Л.П. Репина предложила дополнить/расширить понимание предметного поля интеллектуальной истории – «как истории социокультурных условий, форм и результатов всех видов творческой деятельности человека»³³. Такая модифицированная модель «новой культурно-интеллектуальной истории» оказалась необычайно востребована в нашей стране, ее эвристические и методологические возможности активно используются в познавательной практике, внедряется в образовательный процесс Л.П. Репиной и ее «последователями» – учениками и коллегами/«соратниками» по Центру интеллектуальной истории ИВИ РАН и РОИИ. Позволим себе подробную цитату из статьи Лорины Петровны, отражающую суть концепции, которая, на наш взгляд, и обеспечивает неубывающую популярность интеллектуальной истории как способа «голографического» изучения разнообразных аспектов человеческого прошлого.

«… в исследовательское поле может быть включен и анализ разнообразного мыслительного инструментария, конкретных способов концептуализации окружающей природы и социума (т.е. субъективности «интеллектуалов» разных уровней), и изучение всех форм, средств, институтов (формальных и неформальных) интеллектуального общения, а также их все усложняющихся взаимоотношений с «внешним» миром культуры. <…> …именно интеллектуальная история ориентирована на реконструкцию исторического прошлого каждой из областей и форм знания (…включая донаучные и паранаучные, религиозные, эстетические) как части целостной системы, переживающей со временем неизбежную трансформацию. Она также признана выявлять исторические изменения фундаментальных принципов, категорий, методов и содержания познания, стиля мышления, различных средств и форм научного анализа – на фоне общей духовной культуры, в контексте социально-организационных и информационно-идеологических условий конкретной эпохи. Концентрация внимания на этих вопросах позволяет преодолеть разделение между контекстом и содержанием, между "внешней" и "внутренней" историей различных дисциплин»³⁴.

При таком подходе в исследовательское пространство современной интеллектуальной истории включаются как традиционные темы (история идей, история философии и история политической мысли, которые расширили свой предметный диапазон за счет «интеллектуальной истории снизу»), так и темы, отвечающие на вызов новейшего времени. Проблематика современной интеллектуальной истории (в ее российском варианте) ярко отражена в названиях рубрик альманаха «Диалог со временем». Это – история: идей, мысли, социогуманитарных и естественных наук, культуры, религии, идеологии, интеллектуалов; связь истории и памяти; историческая наука историография и методология; история в лицах и др.³⁵ Значительное место занимает история религии, история знания, история науки и «дисциплинарная история». История социального и гуманитарного знания признается центральным ядром интеллектуальной истории, приоритет отдается анализу истории исторического познания, сознания и мышления (в поле зрения результаты деятельности историка, его творческая лаборатория, исследовательская психология и практика – культура творчества историка), интересной и наиболее популярной в последнее время областью исследования стала история исторической памяти, а также интеллектуальная культура эпох.

Существует два диаметрально противоположных мнения о реализации познавательного (конкретного и теоретического) потенциала широкой трактовки проблемного поля интеллектуальной истории в отечественной исследовательской практике. Екатеринбургские ученые В. А. Бабинцев, В.В. Высокова,считают, что многие искания остаются повторением пройденного по причине неудачного выбора объекта исследования: если таковым делают идеи, то интеллектуальная история оказывается не более чем историей идей; если же объектом становятся интеллектуалы, то интеллектуальная история сводится к истории интеллектуалов, и т.д.³⁶. Характеристика екатеринбургскими исследователями отечественного дискурса и научной продукции в 2004–2005 гг. звучит жестким приговором. «…убийственная формула Шекспира о рассказе, полном шума и ярости, но ничего не значащем, вполне применима к дискурсу интеллектуальной истории в её нынешней отечественной постановке. Научная продукция приверженцев этого поветрия в историографии сводится в эклектичных по своему содержанию сборниках. Эти сборники являют собой некие осколки истории, каждый из которых, в меру творческого вклада пишущего, может быть и звонок, и ярок, может отличаться научной новизной, но в совокупности они не образуют умопостигаемой целостности, позволяющей осознать искусственно сведенные фрагменты в каком-либо существенном единстве»³⁷. Отметим, такой пессимистический вывод вполне обоснован, но он отражает лишь одну сторону проблемы. Эклектика, «осколочность», повторение пройденного – это явные признаки процесса становления новой для российской историографии области исследования, формирующейся посредством заимствования и переработки зарубежного опыта, возвращения и осмысления отечественного наследия. «Интеллектуальная история по-русски» (оригинальное название А.Н. Дмитриева) накапливает силы для перехода на следующий, продуктивный, творческий этап. Вспомним идею П.Н. Милюкова о «рецепционном» развитии русской культуры, предвосхитившую, по мнению историографов (М.Г. Вандалковская, В.П. Корзун), современное видение взаимодействия культур. В 1920-е гг. эта идея развивалась в отечественной литературоведческой традиции, в 1960–1990-е была актуализирована в модели диалога Ю.М. Лотмана³⁸. Рецепция (принятие и преобразование) иной культуры, по Милюкову, «лежит в существе саморазвивающегося культурного процесса» и проходит определенные стадии. Это – «прием чужой культуры (переводы); «инкубационный период», сопровождаемый компиляциями и подражаниями чужому; самостоятельное развитие …; переход в стадию «общения с миром как равного» и влияющего на чужие культуры»³⁹.

В 2006 г. оптимистическую и жизнеутверждающую характеристику ситуации дает известный историограф, председатель Омского отделения РОИИ, В.Г. Рыженко. Постоянно расширяющееся и меняющее свою внутреннюю топографию обширное поле интеллектуальной истории, считает исследователь, становится пространством диалога ученых в поиске новых методик и экспериментальных моделей, «территорией самоопределения и рефлексии исследователей, которым тесно в прежних рамках проблемной историографии и отраслевого знания»⁴⁰. Действительно, важным звеньями, организующими и поддерживающими/подпитывающими межкультурный диалог и научные рефлексии, являются: яркая творческая личность Л.П. Репиной, созданные под ее руководством междисциплинарные научные сообщества (формальный Центр и менее формальный РОИИ), организуемые под эгидой этих сообществ научные конференции и семинары, и, наконец, издательские проекты научной и учебной литературы, альманаха «Диалог со временем» (по мнению историографов, в частности В.П. Корзун – «логично выстроенный коммуникативный ряд»)⁴¹.

Сегодня интеллектуальную историю (в ее «голографическом варианте») называют проблемно-ориентированной и «контекстуальной», все больше связывают с таким сложным по содержанию понятием, как «интеллектуальная культура». Считается, что, сосредоточившись на вопросах/проблемах, интеллектуальный историк сможет преодолеть разрыв между контекстом и содержанием, между «внешней» и «внутренней» историей⁴². «Контекст» в данном случае – ситуация, задающая условия, вызовы и проблемы любой деятельности. «Интеллектуальная культура» эпохи многослойна, состоит из привычных способов мышления, языков и средств коммуникации, которые включают элитарные и народные типы дискурса, манеру думать, читать, писать, говорить⁴³. Это «совокупный ментальный и вербальный фонд общества», «общекультурная «почва» (базовые идеи, представления, ценности, стереотипы, символы, мифы, различные элементы ментальной программы, то, что А.Я. Гуревич называл «картиной мира»). В этой связи интересен взгляд на интеллектуальную историю через призму понятия «интеллектуальная культура исторической эпохи» (в отечественной историографии такой подход обосновывает В.А. Бабинцев, В.В. Высокова, Екатеринбург, Уральское отделение РОИИ).Важное место в интеллектуальной истории занимает интенсивный микроанализ, будь то анализ конкретного текста или ситуации, отдельной творческой личности или межличностных отношений в интеллектуальной среде. Биографический подход приоритетный в истории мысли и науки, истории художественного творчества, находит продолжение в проекте новой биографической или персональной истории, в оригинальном жанре интеллектуальных автобиографий и «истории историографии в человеческом измерении» (в особом поле, совмещающем традиции социально-интеллектуальной и персональной истории)⁴⁴.

Представленное осмысление эпистемологических установок существующих в российской исследовательской практике подходов к интеллектуальной истории (одноаспектного/истории идей и голографического/«социокультурная интеллектуальная история»), на наш взгляд, отражают динамику процессов становления и развития интереснейшего научного феномена «интеллектуальная история по-русски».

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

*Опубликовано в сборнике: Исторический ежегодник. 2009. Историография. Источниковедение. Методы исторического исследования. Всеобщая и Отечественная история / Под ред. А.В. Якуба, В.П. Корзун, С.П. Бычкова. – Омск, 2009. С. 14–24.Исследование выполнено при финансовой поддержке Федерального агентства по науке и инновациям в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009-2013 гг.», государственный контракт № 02.740.11.0350

1 См., например: Репина Л.П. Проблема методологического синтеза и новые версии социальной истории // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований. – М., 2004. – С. 23–32.

2 Поршнева О.С. Возможности междисциплинарного подхода в реализации задач интеллектуальной истории // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. – М., 2005. – Вып. 15. – С. 221.

3 Об объемном, голографическом видении как характеристике междисциплинарной модели/подхода см. В.Г. Рыженко: Интеллигенция в культуре крупного Сибирского города в 1920-е гг.: вопросы теории, истории, историографии и методов исследования: Автореф…дис. …докт. ист. наук Екатеринбург, 2004. С. 5.

4 Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. – М., 1996. – С. 11–24.

5 Исследования по истории русской мысли: Ежегодник. – М., Спб., 1997–2009.; Книжная серия «Исследования по истории русской мысли» (1996–2009).

6 Альманах и научная серия книг издательства «Вузовская книга» под общим названием «История мысли» (М., 2002–2009).

7 «История мысли»: официальный сайт. URL: http://istorija-mysli.hotbox.ru/ (дата обращения 01.04.09)

8 Дмитриев А.Н. Контекст и метод (предварительные соображения об одной становящейся исследовательской индустрии) // Новое литературное обозрение. – 2004. – № 66. (Журнальный зал в «Русском журнале». 2001. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2004/66/dmitr1.html. (дата обращения 11.04.09).

9 См.: Шамшурин В. И. История русской социологии и интеллектуальная история // Социологические исследования. – 1995. – № 3. – С. 143; Шамшурин В. И. Школа интеллектуальной истории // Культурология. XX век. Энциклопедия. – СПб.,1998. – Т.2. – С. 359.

10 Леонтьева О. Б. Властители дум: Интеллектуальная история России от Великих реформ до революции 1917 года. – Самара, 2000.; Она же. Интеллектуальная история России от великих реформ до революции 1917 года: программа к спецкурсу и спецсеминару. – Самара, 2003.; Она же. Историческая концепция А.А. Богданова: теоретические поиски русского марксиста // Вестник СамГУ. – 2005. – №1 (35). – С. 42–53.

11 Зенкин С. Русская теория и интеллектуальная история (Заметки о теории, 5) // «НЛО» 2003, №61 (Журнальный зал в «Русском журнале». 2001. URL:http://magazines.russ.ru/nlo/2003/61/zen.html. (дата обращения 11.04.09).

12 Там же.

13 Зенкин С. Русская теория и интеллектуальная история – 2. (Заметки о теории, 16) // «НЛО» 2007, №87 (Журнальный зал в «Русском журнале». 2001. URL:http://magazines.russ.ru/nlo/2007/87/ze41.html. (дата обращения 11.04.09).

14 Там же.

15 См: Дмитриев А.Н. О перспективах социальной истории идей в современной российской историографии // Философский век. Альманах. Вып. 18. История идей как методология гуманитарных исследований. – СПб, 2001. – Часть 2. – С. 36–43.; Он же. Контекст и метод (предварительные соображения об одной становящейся исследовательской индустрии) // НЛО. – 2004. – № 66. (Журнальный зал в «Русском журнале». 2001. URL:http://magazines.russ.ru/nlo/2004/66/dmitr1.html. (дата обращения 11.04.09). .

16 Репина Л. П.: 1) Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы …. – С. 5.; 2) Второе рождение" и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков. – М., 2001. – С. 177.

17 Репина Л.П. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории … – С. 190.

18 См. об этом, например: Высокова В. В., Краева Т. В. Интеллектуальная история: метод и перспективы: Межрегиональная конференция // Известия Уральского государственного университета. 2005. Серия 2. Гуманитарные науки. Выпуск 10. – № 39. – С. 292–296.

19 Например, статьи Л.П. Репиной: 1) Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей-1996. – М., 1996. – C.25–38.; 2) Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 1999. – С.5–12.; 3) Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 2000. – Вып.2. – С. 5–13.; 4) Культурный поворот в интеллектуальной истории // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов. – М., 2001. – С.28–36; 5) Второе рождение" и новый образ интеллектуальной истории // Историческая наука на рубеже веков. – М., 2001. – С. 175–192.; 6) Текст и контекст в интеллектуальной истории // Сотворение Истории. Человек – Память – Текст. – Казань, 2001. – С. 304–320.; 8) От личностного до глобального: еще раз о пространстве интеллектуальной истории // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 2005. – Вып.14. – С.5–10; 9) Опыт междисциплинарного взаимодействия и интеллектуальная история // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 2005. – Вып.15. – С. 5–14; 10) Интеллектуальная история на рубеже XX–XXI веков // Новая и новейшая история. – 2006. – № 1. – С. 12–22; 11) Интеллектуальная история в человеческом измерении // Человек второго плана в истории. – Ростов-на-Дону, 2006. – Вып. 3. – С. 5–19; 12) Контексты интеллектуальной истории // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 2008. – Вып.25/1. – С.5–11.

20 Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей-1996. … – С. 11–24.; Она же. Понятие новизны в новой интеллектуальной истории // Диалог со временем Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4. – М., 2001. – Вып. 4. – С. 45–54.

21 См.: Экштут С.А. Пространство интеллектуальной истории // Диалог со временем Альманах интеллектуальной истории. – Вып. 4. – С. 12–25; Он же. Битвы за храм Мнемозины: Очерки интеллектуальной истории. – СПб., 2003. – 320 с.

22 «Ставропольский альманах Российского общества интеллектуальной истории» (Ставрополь, 2001–2008. Вып. 1–10); спецвыпуски «Imagines mundi: Альманах исследований всеобщей истории XVI–XX вв.» (Екатеринбург, 2004–2008, серия Интеллектуальная история. Вып.1–3); сборники научных статей Дагестанского отделения РОИИ «Интеллектуальная история: факты, события, люди» (Махачкала, 2005–2007); издание Ростовского отделения РОИИ «Cogito: альманах историй идей» (Ростов-на-Дону, 2006); и др.

23 Например, ежегодные конференции в Москве: «Интеллектуальная история сегодня» (1999), «Преемственность и разрывы в интеллектуальной истории» (2000), «Историческое знание и интеллектуальная культура» (2001.), «Научные школы и профессиональные сообщества в историческом измерении» (М.-Саратов, 2002.), «Межкультурный диалог в историческом контексте» (2003.), «Межкультурное взаимодействие и его интерпретации» (2004.), «Историческое знание: теоретические основания и коммуникативные практики» (М.-Казань, 2006.), «Политические и интеллектуальные сообщества в сравнительной перспективе» (2007.), «Теории и методы исторической науки: шаг XXI век» (2008).

24См.: Высокова В.В. Интеллектуальная история – территория историка / Imagines mundi : Альманах исследований всеобщей истории XVI–XXвв. – Екатеринбург, 2004. – №3. Интеллектуальная история. – Вып.1. – С. 44; Поршнева О.С. Возможности междисциплинарного подхода в реализации задач интеллектуальной истории // Диалог со временем. – Вып. 15. – С. 210–221; Лаптева М. П. Интеллектуальная история и ее смыслы // Мир клио : сб. в честь Л.П. Репиной. – М., 2007. – Т.1. – С. 234–239.; Краева Интеллектуальная история в свете истории представлений // Imagines mundi. – №3. Интеллектуальная история. – Вып.1. – С.82–86.

25 Наиболее последовательно и полно это понимание представлено в работах Л.П. Репиной.

26 Реже упоминают еще одного американского историка, который, изучая идеи, впервые применил термин «интеллектуальная история» – Перри Миллера. (См.: Шамшурин В. И. Школа интеллектуальной истории … – С. 359.)

27 См. работы Л.П. Репиной.

28 Подробнее см.: Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив … – С. 11–24.

29 Репина Л,П. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы… – С. 9.

30 Blackwell C. The Inaugural Issue // Intellectual news. – 1996. – №. 1. – P. 5.; РепинаЛ.П. Чтотакоеинтеллектуальнаяистория? ... С.6.; Официальный сайт Международного общества по интеллектуальной истории (ISIH). URL: http://www.history.upenn.edu/isih/ (дата обращения 24.02.09).

31 Интервью с Лориной Петровной Репиной // Мир историка: историографический сборник. – Омск, 2007. – Вып. 3. – С. 19.

32 Такое определение предлагает Д. Келли, главный редактор «Journal of the History of Ideas». (Цит. по: Репина Л.П. Второе рождение" и новый образ интеллектуальной истории ... – С. 183.; См. также: KelleyD. R. ProlegomenatothestudyofIntellectualHistory// Intellectualnews. – 1996. – №. 1. – P. 13–14.)

33 Интервью с Лориной Петровной Репиной // Мир историка. – Вып. 3. – С. 19.

34 Репина Л.П. Второе рождение" и новый образ интеллектуальной истории ... – С. 184–185.

35 См.: Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. – М., 1999–2009.

36 Бабинцев В. А., ВысоковаВ.В. Вавилонская башня интеллектуальной истории // Imaginesmundi: Альманах исследований всеобщей истории XVI—XX вв. № 3. Интеллектуальная история. – Вып. 1. – С. 5–11.; Высокова В. В., Краева Т. В. Интеллектуальная история: метод и перспективы: Межрегиональная конференция …– С. 292–296

37 Цит. по: Высокова В. В., Краева Т. В. Интеллектуальная история: метод и перспективы: Межрегиональная конференция …– С. 292–293.

38 Вандалковская М. Г., Корзун В. П. Исторические взгляды П. Н. Милюкова // Очерки истории отечественной исторической науки XXвека: Монография, 2005. – С. 88

39 Там же. – С. 88.

40 Рыженко В. Г. Современные междисциплинарные опыты как шаг в пространство интеллектуальной истории // Историческое знание: теоретические основания и коммуникативные практики. Мат. науч. конф. – М., 2006. – С. 40

41 Такое мнение высказывают В.П. Корзун, В.Г. Рыженко, М.П. Лаптева, и др.

42 Например, см.: Jardine N. Intellectual History and Philosophy of Science // Intellectual news. – 1996. – №. 1. – P. 34.

43 Репина Л. П. Интеллектуальная культура как маркер исторической эпохи // Диалог со временем. – М., 2008. – Вып. 22. – С. 5–15.

44 См. подробнее об этом в работах Л.П. Репиной.